— Не могу решить: ты бесстыдный дурак, злой захватчик мыслей или нежный мужчина.
Он улыбается.
— Было достаточно глупо поверить в то, что у меня может быть такая женщина, как ты. Но мое стремление вознаграждено. У меня были моменты выхода зла. Но зло порождает зло. И люди, которых я убил, привнесли свой вклад в порождение этого зла. Ну, а что касательно нежного человека, — следует его улыбка. — Только с тобой, Харпер. И с нашими детьми, когда они появятся.
Я снова кладу голову ему на грудь, и так мы и танцуем, едва ли двигаясь, удовлетворенные в руках друг друга, даже если находимся посередине логова льва. Пока мои ноги, наконец, не устают, и я начинаю засыпать. Затем он ведет меня наверх в мою комнату, и мы медленно раздеваем друг друга. Он прикасается к моему телу, словно никогда не делал этого прежде. Боготворит его. Не в сексуальном плане, хоть это и чертовски заводит меня, так что мои соски каменеет, а лоно пульсирует.
Я тоже прикасаюсь к нему. Ощупываю его тело на наличие шрамов. Обыскиваю его разум на наличие опасений. Но ни одного, ни второго просто нет.
Ни шрамов. Всего лишь идеальный мужчина.
Ни опасений. Всего лишь честная любовь.
И в этот момент, я полностью отпускаю себя для него.
— Я твой, Шесть.
— А я твоя, Приходи.
Он ведет меня в постель. Я растягиваюсь на белых простынях. Нагая. Обнаженная для него. И он боготворит меня по-новому. Наша первая ночь в роли Шесть и Приходи наполнена разговорами и смехом. Прикосновениями и любовью. И кульминация моей ночи не имеет ничего общего с сексом.
Теперь он заполняет меня по-другому.
Он заполняет меня любовью.
Следующим утром он будит меня легким прикосновением к груди.
— Время настало, Харпер.
Мы пообещали друг другу, что не будем говорить про сегодня, пока оно не настанет. А теперь оно настало.
— Я слушаю.
Так что он говорит. И рассказывает мне все о сегодняшнем дне еще до того, как он начинается. Он делится со мной каждой подробной деталью. Дает мне сроки и резервные планы — просто на всякий случай. Дает мне то, что я хотела знать о значении этого дня. О значении моего кодового имени. И о том, что нам нужно сделать, чтобы иметь будущее вместе.
Он дарит мне надежду.
— Оно колется, — я чешу лиф своего причудливого платья. Оно сшито из ткани, которая собирается полосками вокруг моей грудной клетки. Кто, черт возьми, вообще носит такое дерьмо? — А колготки? Какого хе…
— Саша, — шипит Один. Я доигрываю на его последних нервах, но мне плевать. — Ты сказала, что хотела это сделать. Ты пришла ко мне, помнишь? Ты хочешь, чтобы я пошел на вечеринку, или нет?
Я прищуриваюсь, глядя на него. Мерк внезапно становится более приемлемым вариантом из тех, какими только могут быть друзья-наемники. — Это моя вечеринка.
— Это вечеринка Харпер. Ты там всего лишь, чтобы разрушить ее.
— Ага, ну… — Мне нечего ответить. Это правда. Я там всего лишь, чтобы все испортить. И спасти Ника. И Харпер. Но преимущественно Ника. После того, как мы создали все эти планы по возвращению файлов, он думает, что может свалить и оставить меня одну? Я так не думаю, дружочек.
— Теперь, — произносит Один, приглаживая волосы. — Что ты скажешь, когда Адмирал лицом к лицу спросит тебя о том, что тебя подстрелили на лодке?
— Сэр, мой дядя Один…
— Пропустим часть с дядей, ребенок.
Засранец.
— Сэр, Один дал мне знать о плане Тета убить меня и снабдил пуленепробиваемым жилетом, — мне нужно было подрихтовать эту часть плана Джеймса. Очевидно, что Один нужно было знать, как я выжила.
— Если он спросит что-нибудь еще, ты просто ссылаешься на меня и ведешь себя, как ребенок. Просто пей много пунша и ешь пирожные.
Точно. Мне приходится контролировать себя, чтобы не закатить глаза.
Машина останавливается в зоне камердинера, и мы с Один выходим из лобби отеля, чтобы сесть в нее. Сложность в том, что нам предстоит путь на север около тридцати минут, так что у нас много времени, чтобы обдумать происходящее.
Моя проблема в том, что я не знаю, согласен ли он на это. Я использовала флешку, чтобы суметь повлиять на него. Ту, которая до сих пор у Мерка. Ту, которая всем нужна, чтобы все файлы работали. Ту, которая была бы сейчас у нас с Ником, если бы этот придурок, сидящий рядом со мной, не опоил Харпер и не украл ее флешку в последнюю секунду. Я сказала Один, что пропавшие файлы у Джеймса. Я чувствую себя неловко по поводу Джеймса. Использовать его, чтобы приманить всех игроков, — паршиво. Но он единственный, кто может справиться с тем, что я делаю. Он единственный, кто может заключить сделку с членами банды и наемными убийцами. Ник недостаточно опытен. Харпер, вероятно, бесполезна. А я недостаточно взрослая.
Так что…
— Ладно, надевай свою сценическую маску, ребенок.
Я ношу свою сценическую маску с последнего Рождества, когда Форд был на ранчо моих бабушки с дедушкой.
Машина останавливается у ворот частного сектора, и водитель опускает стекло, передавая нам бумаги.
Они не легальны. Это даже не приглашение. Зачем пытаться подделывать их? Так что мы решили просто ответить, кто мы такие и посмотреть, что случится.
Спустя двадцать секунд телефонного разговора внутри сторожевого домика у ворот, машину пропускают внутрь.
Подъездная дорожка, ведущая к дому, с двух сторон обсажена возвышающимися пальмами, которые раскачиваются на ветру. Вокруг так много цветов, что от их запаха почти кружится голова. От этого запаха меня почти тошнит.