Я съедаю каждый кусочек своего акульего стейка, большую часть риса и десерт — яблочный пирог с мороженым.
Продолжительно выдыхаю.
Ладно. Мой отец так и остался мерзавцем, и у него все еще есть власть. Я до сих пор торчу на корабле и не имею понятия, что он делает или куда направляется. Но… я должна подумать про «но», потому что сейчас мне нужно одно. Мне нужна внутренняя уверенность, что это еще не конец.
Но я не та слабая, напуганная девочка, которая покинула этот корабль в прошлом году. Я изменилась. Я не верю и в половину того, что он говорит о Джеймсе. Я понимаю, что Джеймс не может быть полностью в здравом уме. Он ответственен за столь большое количество зверств, что тяжело сопротивляться тому, чтобы это на тебя не повлияло.
Но Джеймс был нормальным и на сто процентов держал себя под контролем, когда мы были вместе. Разве это не все, что имеет значение? Он не колебался и не был сбит с толку. И даже если что-то из этого бреда о его психическом состоянии правда, имеет ли это значение, если не влияет на его повседневную жизнь?
Но, Харпер, — подает голос рациональная сторона меня. — Ты была с ним несколько дней. Ты видела лишь маленький кусочек того, какой он.
Правда. Но он всегда думал о нас.
Кроме того, что он убил Сашу.
Это заставляет меня вытереть рот салфеткой, чтобы подавить свой шок.
Как? Как он мог сделать это? Мы были вместе лишь короткое время, но мы были словно семья. Зачем ему беспокоиться о ней, если его заданием было выстрелить в нее и прикончить? Я не понимаю этого.
Боже, как бы я хотела иметь друга, с которым можно поговорить.
Мои мысли тут же возвращаются к телефону. Я так сильно хочу написать ему.
Я встаю и иду назад в свою каюту, чтобы переодеться. Телефон до сих пор там. Прямо там, где я его оставила. Поднимаю его и нахожу сообщение.
«Извини».
Я не могу удержать себя от обратного ответа.
«Зачем? Просто скажи мне, зачем ты делаешь все это?»
Нажимаю «отправить» и смотрю на маленькую зеленую решетку, пока телефон пытается отправить мое сообщение. Ничего не удается, и иконка сообщения исчезает. Проклятье. Я набираю номер Джеймса и переписываю сообщение, снова нажимая «отправить». Я повторяю процесс и нажимаю ту же кнопку несколько раз, прежде чем понимаю, что мы далеко в море и мой телефон не работает.
— Один-один, очко в пользу отца, — бурчу я, бросая телефон на кровать.
Но я не собираюсь сидеть в каюте и киснуть, это уж точно. Поэтому надеваю чистые шорты и майку, скольжу в шлепки и поднимаюсь на верхнюю палубу. Когда добираюсь до зоны для вечеринок, плюхаюсь на один из диванов и подгибаю под себя ногу.
— Господи Боже, Харпер, какого хера происходит?
— Я не имел понятия, что у тебя настолько грязный ротик. Твой отец не упоминал об этом.
Я встаю, так что могу посмотреть через стол. Туда, откуда звучал незнакомый голос.
— Что, простите? — я не вижу ничего кроме пустой палубы и черного неба.
— Прости, — произносит мужчина, вставая из ванны на другой стороне палубы. Крепкие мышцы на его груди покрыты струйками воды, когда он выходит, а затем улыбается мне. Он хватает одно из больших белых полотенец с монограммой названия корабля, проводит им по лицу и груди и отбрасывает в сторону.
Я потеряла рассудок. Сердце разбивается и останавливается. Мне срочно нужно сесть, потому что я знаю, что сейчас потеряю сознание. Сильные руки подхватывают меня прежде, чем я могу упасть, я кладут меня на подушки на диване.
— Прости. Я не ожидал увидеть тебя так рано после ужина. Не так я планировал встретиться.
Я сажусь, потому что чувствую, что задыхаюсь. Его прикосновение посылает мороз по спине, и я поднимаю руки, чтобы оттолкнуть его.
Я храбро встречаюсь с ним взглядом, и голова кружится.
— Джеймс? — Я знаю, что это не он, но не могу перестать спрашивать. — Джеймс? Это ты?
Мужчина, который выглядит, как Джеймс, но точно им не является, качает головой.
— Нет, солнышко. Я — Винсент, — он улыбается мне, и в его зеленых глазах пляшут искорки, от которых у меня снова перехватывает дыхание. — Контроль.
— Я не понимаю, — я все еще тяжело и сбивчиво дышу, а он все также прикасается ко мне. Стряхиваю его руку и отталкиваю. — Я не понимаю.
Человек с внешностью Джеймса вздыхает.
— Ладно. Позволь начать сначала. В научном эксперименте у тебя есть три переменные. Есть продукт, реагент и контроль.
— Что?
— Мне говорили, что ты быстро схватываешь.
Я прищуриваюсь. О чем, мать его, он говорит?
— Ладно. Продукт — это…
— Я знаю, что такое сраный контроль. А вот чего я не знаю, — шиплю я, — это почему ты выглядишь как Джеймс.
Он тянется ко мне, и я пячусь назад, пока не упираюсь в подушки дивана. Кончиками пальцев он касается моей щеки и проводит костяшками пальцев под подбородком, нежно поднимая его вверх.
— Успокойся ради меня, пожалуйста. И я объясню.
— Я спокойная, — отвечаю, все еще кипя от злости.
Он улыбается и опускает руку.
— Джеймс — мой брат.
— Он никогда не говорил, что у него есть близнец.
— Он не знает, что у него есть близнец.
— Я не понимаю.
— Харпер, облегчи мне задачу. Ладно? — он делает паузу, будто я должна согласиться с ним. — Я не ожидал увидеть тебя сегодня. Твой отец сказал…
Мой отец знал об этом.
— …что ты пойдешь к себе после ужина. Так что я воспользовался возможностью отдохнуть. Я живу в стрессовом мире, как и ты, я уверен. И я не испытываю возбуждения от того, что веду с тобой этот разговор. Я не чувствовал это место своим. Твой отец все прояснил в прошлом году…